O'kay let's go!

"Если ты родился - значит, ты кому-то нужен"
Неизвестный автор

Рождение - всегда радость как для окружающих, так и для самого родившегося. Долгое время в серебряном с чёрными полосами яйце зарождалась жизнь, и вот наступил момент... только пока этот момент нельзя назвать радостным. Очнувшись, дракончик попытался выпрямить шею и со всего маху влетел головой в стенку яйца. Ай-йа!- это была первая мысль. Больно и... и... обидно! Плохая... что плохая? О! Стенка! Стенка, ты плохая!- это были вторая, третья и так далее мысли. Дракончик обиделся на стенку и решил ей отомстить. Он упёрся спиной в противоположную стенку, (она-то его не обижала) и начал ногами бить по обидчику. Вот так! Так тебе, так! Будешь знать, как меня бить! Но тут он понял, что уже не может вдохнуть, кончился воздух. Естественно дракоша подумал, что это происки той вредной стенки и поэтому начал бить по ней ещё сильнее. Наконец стенка яйца треснула, а спустя ещё два удара совсем растрескалась и раскололась. Дракончик сильно устал, пока бил стенку и поэтому он ещё немного полежал в остатках скорлупы, чтобы восстановить силы. А сейчас нужно найти... нужно найти... э-э-э-э, найти кого? Или что? Он осторожно вылез из своей скорлупы, но как только он встал на ноги и попытался сделать шаг, то тут же запутался, какую ногу ставить вначале, а какую потом? Если я собираюсь идти назад, значит нужно перемещать сначала задние ноги, а потом уже передние, ну и наоборот. Пойду наверно вперёд. И он сделал шаг, затем второй, а вот третьего не получилось и он распластался на полу. О-о-о-о! А если бы меня кто-нибудь видел? А здесь вообще есть кто-нибудь или я один? Так! Дайте мне точку опоры, и я переверну мир! Он вскочил и снова попытался пойти. У него получилось проделать шагов десять, после чего он запнулся, но не упал. Да здравствует... О! Прогресс! Да здравствует Великий Прогресс, трижды ему ура! Ура! Ура! Ура! И он улыбнулся, а затем пошёл дальше исследовать его мир.

----------> Поднебесный дворец

Безбрежное царство облаков, мир покоя и белоснежных просторов, готовилось принять своего нового обитателя. Насыщенно-синее, гладкое яйцо, покоившееся на маленьком пушистом облачке, мелко-мелко задрожало, издав мелодичный звон, и оспыпалось мелкой голубой пылью, открывая то, что до этого прятало внутри себя — а именно маленького синего дракончика с неестественно-большими крыльями. Малыш чихнул, неловко взмахнув крыльями, и открыл разноцветные глаза, недоуменно осматривая окружавшее его пространство. А оно, следует заметить, стоило внимания. Да еще как!
Зал, в котором родился наш герой, был небольшим, но на удивление просторным — так, потолок терялся в голубой дымке, стены, даже на вид податливые и мягкие, уютно колыхались, и лишь пол, над которым скользили маленькие облачка с лежащими на них яйцами, был неподвижен и тверд. Новорожденный, пошатываясь, неуверенно поднялся на тонкие лапки и снова чихнул, после чего замер, чуть покачиваясь.
«Я… здесь? — промелькнула первая четкая мысль. — Я здесь. Я? Кто я? Хи… Хис… Хиссар? Я? Я — Хиссар? Да…»
Хиссар вновь завертел узкой головой, пытаясь найти хоть что-то, но что — он еще не знал.

В поле зрения юного дракончика попала… попала… он не мог описать ту, кого он увидел, ведь он был еще слишком юн и растерян, чтобы уметь как следует думать, двигаться и… говорить. Одно он знал точно — знал истинно, тем знанием, что всегда приходит неожиданно, но так желанно — та, что заговорила с ним, была его матерью. Центром всего мира. Самым близком существом на свете…
Сознание Хиса зацепилось за единственное слово, чем-то всколыхнувшее его юную душу.
— Сы-ын?.. — пискнул он, внезапно осознав, что может говорить. Голос его был еще тонким и довольно тихим, но вскоре он окрепнет и станет под стать нашему герою. Ну а пока… — Я… сын? Твой? А что… такое… сын? — слова приходили на ум сами собой, но Хиссар был не из тех, кто мелет языком попусту, посему паузы в его речи были вызваны тем, что юный дракончик пытался понять, что означает то, что он только что сказал. Получалось не очень хорошо, но — получалось, и Хис был этому очень рад.  — А ты… ты… ты… — он и сам не знал, что ему следует сказать, и смотрел на мать разноцветными глазами, постепенно наполнявшимися отчаянием — как же так, чувства есть, а оформить их не представляется возможным! Но наконец он справился. — Ты — мама? Ты… Воздух?
Говорят, что истинное знание — это то знание, что идет из самого сердца. Оно — самое надежное и самое желанное, но, к сожалению, мало кому доступное. Но Хиссар был ребенком, только-только увидевшим свет, его душа была чиста и невинна, а что такое добро и зло, он и вовсе не ведал — и именно потому все, что он узнавал, шло их сердца. Из его сердца, в которое, должно быть, были вложены частички его родителей…

Этим теплым летним днем должно было произойти еще одно событие. Было тихо, даже вольные ветра старались завывать по-тише. Как будто сама природа, сам воздух чего-то ожидал. И дождался. В момент словно все замерло, выдерживая паузу, такую короткую для вас, что вы не могли бы заметить изменений, и такую вечную для Нее. Она тоже ждала. Ждала своего часа обрести право на движение, право на мысль, право на вздох... право на жизнь.
  Как вы думаете, что есть первое, что испытал каждый из нас? Это не первый крик и не первый вдох. Это первая борьба. Уже тогда мы все начинали бороться за жизнь.
  Рядом с малышом Хиссаром раздается треск и еще один синий полуовальный шар теряет свою форму, освобождая путь новой жизни. На свет появляется похожее создание, с похожим окрасом, такое же нескладное и неуклюжее, но бесконечно милое. Хоть у малышки еще не было словарного запаса, ничто не помешало созреть в ее смышленой головке торжественной мысли "Я родилась!" Разумное существо начинает водить лапками, задевая то мать, то брата. Вольтазар еще не осмеливалась открыть глаза, но свежий воздух, как ее стихия, подбодрил ее, и она поднимает голову на длинной шее, и медленно открывает светло-голубые очаровательные глаза. С удовольствием вдыхая свежий воздух, она сначала с недоумением смотрит на добрую морду матери, а потом поворачивается к не менее смешному и ошарашенному брату. Впервые на ее мордашке проскальзывает нечто похожее на улыбку. Она лежит, расправив на полу крылья, вытянув лапы, издает курлыкающие и урчащие звуки. Она не понимала, как называется это чувство, просто знала, что счастлива. А еще она была голодна, но интерес к миру и любовь к тем, кого она увидела первыми, заглушили это на первый момент.

Отредактировано Вольтазар (2011-06-26 03:36:35)

Хиссар протяжно вздохнул, ощутив на чешуе язык матери. Нельзя сказать, что это было неприятно — вовсе нет, но отчего-то дракончик чувствовал себя еще более беззащитным, чем до этого. Посему он неловко вывернулся и сделал свой первый шаг. Кому-то может показаться это глупым, но дракончику показалось, что он смог совершить что-то… невероятное. Можно сказать, героическое. Воспрянув духом, он сделал еще несколько шагов, но потом облако кончилось, и… и приземление на пол вышло бы довольно жестким, если бы еще до падения, в ту секунду, балансируя на краю облака, Хиссар интуитивно не распахнул бы крылья. Нет, он не взлетел — но плавно опустился у ног своей матери, восхищенный и взбудораженный.
— Ты видела?! — с каждой секундой Хис начинал осознавать, что, оказывается, он знает очень-очень много, но знания эти раскрываются постепенно, по мере того, как он говорит. Вот и сейчас — и слова матери, и свои слова — они показались ему совершенно естественными, не надо было напрягаться и искать в них смысл, ибо он был уже найден.
Дракончик сделал несколько шагов, вслушиваясь в собственные ощущения, как тут…
Откуда-то сверху раздался треск, и Хиссар испуганно подался назад. Нет, он откуда-то знал, что то, что произошло, не несет в себе страха или боли — но его напугал резкий звук, так странно прозвучавший в Чертогах.
— Кто там?.. — спросил он у матери, на всякий случай отступая к ней поближе. Да, пусть он не ощущал страха или чего-то подобного — но это вовсе не значило, что это правильная реакция. Так или иначе… лучше прослыть трусишкой, но быть благоразумным… или не так? В общем, юный дракончик окончательно запутался.
Неожиданно раздался еще один треск, и Хиссар вздрогнул еще раз.

Дракончик задумчиво склонил головку набок, прикрывая разноцветные глаза. Потом обернулся к матери:
— А их много?.. Братьев и сестер — много? Таких, как… таких, как я? — Хиссар не знал точно, но отчего-то ему казалось, что не все, впервые увидевшие свет в Небесных Чертогах, походили на него. Он поднял голову, силясь рассмотреть кого-то там, на облаке, но заметил только бардовую чешую. Малыш оглядел себя — у него была чешуя совсем другого цвета… — Совсем как я? Или таких не бывает — чтобы совсем-совсем похожих? Мы все разные? — по мере того, как Хис говорил, он что-то осознавал… или правильнее будет — вспоминал? Знания были уютными, совсем-совсем не колючими и слишком естественными. Или все так и должно быть? Дракончик запутался, но говорить об этом матери не стал. Его посетила мысль — а может быть, достигать чего-то самостоятельного — интереснее? Пропускать все через себя, пытаться понять истинную природу…
«Наверно, это так…» — подумал Хиссар, привставая на задние лапы. Ему очень, очень хотелось увидеть тех, о ком говорила Мать-Воздух: братьев и сестер. Вернее…
Дракончик задумался. Пару раз хлопнул глазами, вновь опускаясь на все четыре лапы и неловко поводя крыльями.
Ему казалось, что на облачках — там, откуда не так давно спустился он сам — находится только один его брат. И это именно его чешую Хис и видел. А вот сестер… две?
Две. И одна из них издала визг и замахала крыльями — даже стоя внизу, Хиссар ощутил дуновение ветра, заставившее его отступить на шаг назад и еще сильнее задрать голову, рассматривая ту, что только-только родилась. Дракончик ощущал… любопытство. Она — какая? Веселая? Спокойная? А его брат? А другая сестра? А… другие братья и сестры?..
Хиссар ощутил, что мыслей в голове стало даже слишком много и сморгнул.

Небесный дворец медленно наполнялся солнечным светом. Пушистые тучи проплывали, сменяясь белесыми облаками. Малочисленные птицы пролетали мимо, ведь в этих залах сотни и тысячи яиц. Слишком крупные для птичьих они рядами лежат на полах-облаках, поражая своей расцветкой и формой. Несколько уже подросших обитателей яйц болтали и делились впечатлениями о окружающем мире. Они были такие же разные, как и яйца на облаках.
Одно довольно необычное - круглое и полупрозрачное - яйцо лежало в гуще других. Как и другие яйца его ласкали неяркие солнечные лучи. Сквозь скорлупу вполне четко видно уже вполне сформировавшегося дракончика. Видимо, скоро на свет появиться еще один дракон, и кто знает какое будущее ожидает его.
Полутемное, тесное пространство яйца заливал тусклый свет. Маленький дракончик тихонько пошевелился и слегка "боднул" носом скорлупу. Раздался тоненький треск и некогда прочная, эластичная скорлупа треснула, пропуская в яйцо лучи солнца. От неожиданности дракончик шарахнулся в дальний угол яйца, плотно зажмурившись. Осмелев, дракончик открыл сначало один, а потом, убедившись, что он цел, второй. Интерес захватил дракончика. Она (а это была самка) носом стала расширять узкую щель, жмурясь от яркого света. По скорлупе прошлась глубокая трещина, разделяющая яйцо на две половины. Маленький дракон вывалился наружу.

Начало игры
Было темно, тепло и тесно. Да, в общем-то, чувства эти были абсолютно привычны. И даже мысли не было, что что-то может быть по-другому, что что-то можно изменить. Да и зачем? Я думал, что мир будет больше. Странная, одинокая мысль, сформировавшаяся в слова. Не образы, черные, как и окружающее пространство, вялотекущие и тесные, а слова. Это было что-то новое. Странное. Внезапное. Наверное я ошибался. Все так и должно быть. Маленькое существо вновь успокоилось, вновь попыталось окунуться в пучину защищенного беспамятства. Но раз промелькнувшая мысль породила другие. Тысячи.
Скоро от былого спокойствия не осталось и следа. В сознание поступала все новая и новая информация, которую пробуждал маленький мозг, отпирал замки, срывал засовы подсознания, которое знало все, но хранило. Бережно хранило, до тех пор, пока не придет время. Но это время пришло. Слишком тесными стали стенки, слишком томительной стала окружающая тьма и... слишком чесалась спина, лоб, морда и лапы. Рога упирались в своды яйца, вызывая саднящее ощущение, гребень пытался протаранить скорлупу, вызывая зуд по всему телу. Нет! Надо с этим что-то делать! Эта мысль прозвучала в голове подобно горну. Она в дребезги разбила негу и томность, что надеялись забрать обратно в свои пучины это юное существо. Это был сигнал к действию.
Дирриат дернулся, сначала неуверенно, пробуя, но потом заерзал не то, чтобы стараясь выбраться их этого плена, сколько пытаясь почесаться о стенки. Что-то хрустнуло. Внутри стало свободнее, но не намного. Спина все еще ужасно чесалась. Но... дальше малыш двигаться не мог. Что-то его держало прижатым к скорлупе яйца и не пускало. Снаружи выглядело это довольно впечатляюще. Обсидианово-черное яйцо с серыми крапинками вдруг ощетинилось. Три шипа спинного гребня проткнули твердую и толстую яичную оболочку, но так там и остались, застряв.
Пытаясь высвободиться, молодой дракончик изо всех сил рванулся вперед. Еще три дырки проделали головные рога и тоже застряли. Яйцо покатилось от мощного толчка. Оно соскочило с туманной подушки и с глухим ударом приземлилось на облачный пол, продолжив свой путь уже по нему.
- Ма-а-а-а-ма-ма-ма-а! - проверещал Дирриат. Зря он это сделал, еще не выбравшись из плена. Малыш захлебнулся какой-то жидкостью и сразу закашлялся. Пока он не открыл пасть, то каким-то чудом умудрялся жить не дыша, но после писка легкие требовали воздуха. Если дракончик сейчас не выберется, он рискует просто задохнуться. Резкий отчаянный рывок, головой, хвостом спиной, всеми лапами. И... о чудо. Скорлупа треснула, раскололась на идеальные 2 половинки и обвалилась.
Новорожденного ослепил свет. Раздражал привыкшие к темноте маленькие янтарные глазки, но Дирриату было как-то параллельно. Он вздохнул полной грудью и сразу закашлялся. Потом снова вздохнул и уже не мог надышаться. Драконыш встал и отряхнулся, с чешуи во все стороны полетели остатки влаги. Дир осмотрелся. Почти сразу его взор пал на огромную, просто громадную драконессу... "Мама..." - подумал он, открыл рот и... произнес что-то абсолютно не то.
- Еда?

Айрэнта
Небесный чертог... Место где рождаются дракончики матери-воздуха. Аккуратными рядами здесь лежат яйца, и чуть ближе к середине делают свои первые шаги юные дракончики. Одно из яиц вдуг дернулось и чуть подскочило. Все верно, это я пытаюсь проклюнуться. Из-под скорлупы можно услышать мои приглушенные возгласы. Ай! Не вышло. Еще раз. Ай! Не вышло. Яйцо подскочило и покатилось по полу в сторону черной дракошки. Куда я еду!? Стой я сказал! Ой! Стукнувшись о камень скорлупа треснула и я смог ее пробить. Ура! Вот он какой этот мир! Хоть я и путался где у меня лапы а где хвост я смог наконец встать на четыре лапки и осмотреться. Взгляд мой остановился на черной драконе рядом со мной. Судя по всему я в нее чуть не врезался. Привет! Тоже только что? Довольно неуклюже перебирая лапами и волоча за собой хвост я подошел к ней и склонив голову на бок стал осматривать.

===Начало игры===
Светло, но, ужасно тесно. Неужели это весь мир? Я его представляла шире и больше, намного больше! Снаружи доносились неясные отзвуки природы, завораживая сознание, давая неясное, другое представление о том, что находиться за пределами её мира. Бескрайнее детское любопытство взбудоражило подсознание, проникая в каждые уголки маленького мозга, открывая засовы и замки, которые уже должны были открыться. - Мир стал слишком тесен для меня - пора выбираться! - Поразило, словно ударом молнии малышку, заставляя активно двигаться. Яйцо шевельнулось, упав боком на мягкий пол, не повредив оболочки. Рывок, один за другим, пока я не поняла, что бессмысленно прыгать и толкаться в яйце, нужно делать что-то большее! Затихнув, я обдумывала все пути по тому поводу, чтобы выбраться наконец-то! Пошевелив задней лапкой, вытянув её в полную длину, я незаметно для себя пробила скорлупу, впуская внутрь воздух и солнечные лучи. Жидкость, ранее окружавшая меня, растеклась по полу. Поток кислорода мгновенно заполнил лёгкие, заставляя откашляться от слизи, ранее служившей мне пищей всё время заточения. Стены тюрьмы стали рушатся, показывая на свет новорождённую. - Как светло! Даже ярче чем я себе представляла! - Стряхнув с себя остатки скорлупы и слизи, я осмотрела себя. Тело извилистое, и по сравнению с другими дракончиками, оно длиннее, хотя и уступает им в росте. Меня окружали белые, пушистые сгустки, похожие на... мороженое? Откусив,  я нечего не почувствовала, лишь некую жидкость, отличавшуюся по консистенции с той, которая была в яйце. Оглядевшись, передо мной представилось такое зрелище: СОТНИ ещё не вылупившихся яиц разной окраски и массы. Ещё сотни были уже вылупившиеся, похожие в некой степени на меня драконята. Но больше всего меня удивило одно. Большая... Нет, громадная драконесса присматривала за всеми детишками. Я пошатнулась, аккуратно переставляя лапки, прошлась, пытаясь понять что-то. Рядом со скорлупой, из которой я выбралась, было ещё одно яйцо с голубоватым отливом. В небе, мимолётом, проносились птицы, что-то крича вслед вылупившемуся потомству.