Это самая обычная лесная речушка. Даже не речушка, так, слишком многое о себе возомнивший ручей. Хитрюга долго подмывал корни у растущих на его берегах деревьев,  и возможно, его маневр не имел бы такого успеха, если бы не помощь ветра. Порожденный грозой ураган долго и упорно трепал зеленые верхушки и даже настоящих лесных исполинов принуждал склониться перед своим могуществом. Что уж говорить о парочке молодых осин, корни которых оказались без земляной опоры. Упавшие стволы образовали некоторые подобие платины и выше по течению ручей стал особенно полноводен.
Тут было влажно и прохладно. Берега речушки были покрыты мхом. Иногда то тут, то там среди этого зелено-серого ковра поблескивали влажные черные поверхности камней. Солнце с трудом пробивалась сквозь пышные кроны, так что здесь царила непонятная атмосфера полумрака, смешанного с пятнами бледного света. Солнечные зайчики скользили по мху в такт трепетанию листвы на ветру. В лесу редко царила тишина, но сегодня птицы отчего-то были необычно молчаливы. Может, причина тому – уже подрощеные птенцы, способные и сами добывать себе пропитание. Так что не надо завлекать никого чудным пением или неприятным скрежетом звать супругов и шустрых потомков. Иногда  только кто-то из пернатых пересвистывался в дали и снова замолкал.
Посреди речушки возвышался огромный замшелый валун. Вода ускоряла свой бег, стремясь преодолеть преграду, но отчего-то не могла смыть ни кусочка зелени на этом  исполине. Корюшки, во множестве обитавшие в речушке, заинтересованно кружили вокруг, пощипывая беззубыми ртами  зеленую поросль в поисках пищи. Кто-то из них уже подрывался под валун, желая устроить себе убежище. На мокрый склон забралась лягушка и громко оповестила лес о своем августейшем присутствии. Вероятно, зеленая хотела сказать что-то еще, но тут валун вдруг пришел в движение. По бокам появились огромные полотна, так же покрытые непонятной растительностью. Они стряхнули капли воды и громко хлопнули по воздуху. Напуганная лягушка поспешила покинуть это странное место. Как только она скрылась под водой, зеленые полотна опять слились с камнем. Корюшки, отплывшие подальше, тут же вернулись и принялись за старое. Только теперь за их движением следили небесно-голубые глаза с крестообразными зрачками. Убедившись, что больше квакающих нарушителей спокойствия не наблюдается, глаза вновь закрылись. И мало что напоминало о странном превращении этого огромного камня.

Присутствие другого дракона она почувствовала довольно давно, но виду не подала. Мох чавкал и недовольно шипел на нелепую ящерицу-переростка. По его мнению, рептилия не имела никакого права так беспечно приминать его бесподобную бороду. А так как огромных существ, напоминающих ящериц в Арлисе было не так уж и много, Тина заключила, что это один из ее братьев. Небесные не стали бы унижаться до ходьбы. Легкокрылые предпочитают воздух, а земля, видимо, сильно холодит их нежные лапы. И все же земная драконица не спешила приветствовать собрата. Ей было просто лень шевелиться, слишком уж хорошо она устроилась в этой прохладной водице, и так приятно щекочут ее тело мелкие рыбешки.
Потому, когда она уловила, что незнакомый дракон удаляется, то даже почувствовала облегчение. Но нет, не суждено ей было наслаждаться покоем и прохладой. Топот ног, прыжок и чья-то тяжелая тушка приземлилась ей на спину. Возможно, даже эта выходка юного дракона не заставила бы зеленую пошевелиться, но Тина правильно рассудила, что этот братец отличается непредсказуемостью и может еще невесть чего учудить. Так что пусть он слезет с ее спины.
«Камень» под лапами шутника шевельнулся, мышцы, до этого расслабленные, напряглись. Актиномицес сначала хотела просто выгнуть спину, но припомнив, что некоторые ее собратья – потомки Огня очень не любят воду. Да и когти может выпустить от неожиданности. И пусть чешуя и шерсть не позволят им впиться в тело, поцарапать могут. Потому дух дерева просто вытянула голову из-под воды. Шея ее была длинная и гибкая, так что вполне позволяла повернуть морду с недовольно сощуренными глазами себе за спину. Взгляду потревоженной самки предстал бескрылый дракон, действительно напоминавший ящерку. Зеленая чешуя его уже успела покрыться мхом. Подросток, но намного младше ее. С того времени, как Актиномицес впервые покинула пещеру, она никогда не возвращалась туда да и вообще, старалась держаться подальше от компании других драконов. Так что она была не в восторге, что ее младший братец нарушает ее покой.
- Ты бы слез, я тебе не транспортная птица, - строго, но не враждебно. Сын Делии, в чем не было сомнений, судя по его внешнему виду, ей не враг. Впрочем, врагов у нее вообще не было, кроме засухи. Драконица вытащила лапы из- под себя и вольготно вытянулась в воде, ожидая, когда незнакомец слезет. Теперь она уже не напоминала валун, а скорее, заросшую тиной корягу.

Задиристый и своенравный. Такого непросто поставит на место. Впрочем. Тина никогда не отличалась красноречием и бойкостью, чтобы усадить в лужу собеседника. Тем более, этот самый собеседник лез в вышеупомянутый водоем сам. Когда дракон спрыгнул с ее спины, проявив, предварительно завидные «познания» из жизни птиц, она лишь усмехнулась. Потянувшись, чтобы размять несчастную спину, она перевернулась на бок поперек ручья, став своеобразной плотиной. Вода забурлила, с силой пихая ее в живот. Впрочем, это голубой стихии так казалось. Драконица лишь блаженно щурилась от подобного массажа.
-Если ты еще не встречал таких птиц, это не значит, что их нет, - ответила она на шпильку брата. Голову, правда, пришлось положить на берег, чтобы не булькать вместо слов. – Есть пернатые, которые пытаются претвориться не то что камнем, а даже драконом. Или драконы, претворяющиеся птицами.
На какое-то время она замолчала, разглядывая сидящего в воде брата. Нет, водной стихией ту и не пахнет. Огонь. Значит, сводный, но наследство отца проявляется слабо. Во всяком случае, ни окрас, ни столь терпимое отношение к воде детям огненной стихии не присуще. Скорее всего, единственное, что указывает на происхождение бескрылого – это подвижность ума и необузданность характера.
- Оно самое,- она не любила оставлять вопросы без ответов. – А ты, если не ошибусь, потомок Инкендо? Как тебя зовут, юный почитатель камней и птиц?
Наверное, зря она спросила. Память на имена у нее плохая, а у драконов прозвища весьма сложны не только для запоминания, но и для произношения. Не у всех, конечно, но у большинства. Она сама тому пример. Врял ти, кто-то кроме нее, помнит полное имя второго дитя матери - Земли.

- А ты будто видела таких! -  ага, из разряда «есть только два мнения: мое и неправильное». Впрочем, это может быть показатель подросткового упрямства, когда все, что ни говорят остальные есть ложь и абсурд. Хотелось бы верить, что это просто дух противоречия, а не твердолобость и исключительная уверенность в своей правоте.
-А я в этом очень сомневаюсь... – пусть ее новый знакомый и сказал это ее слышно, она все- таки уловила суть. Так и есть, он не безнадежен.
-Ты прав, я не видела, - легко согласилась Тина. И, кивнув на окружающие их деревья, добавила. – Но вот они видели. И у меня нет никаких оснований не доверять их словам.
Легкокрылых собрат видел. И явно был не в восторге. Может, завидует им, ведь его природа крыльями обделила. Актиномицес  этого не понимала. Полет, как таковой, не казался ей таким уж необходимым. Свобода неба манила, но только на первый взгляд. Там, в поднебесье, ты тоже пленник воздушных потоков: куда они пожелают, туда тебя и понесут. Исключение – дети Воздуха, способные покорить эту гордую стихию. Небо - их вотчина. А потомкам земли не стоит претендовать на их владения.
Ее догадка насчет происхождения дракона оказалась верной. Самка улыбнулась про себя. Раньше ей была не свойственна проницательность и способность понимать характер. Совершенствуется, это радует. Драконице почему-то казалось, что это ей еще очень пригодиться в будущем.
- Кидд,- он резко умолк. Тина напряглась, ожидая, что дракон просто вспоминает продолжение. Но нет, обошлось. Ему идет, надо признать. Твердое и уверенное, четкое . Может, мода на витиеватые именования прошла? - А тебя?
-Тина, - хватит с него и этого. Все равно полное не запомнит. Мог и сам догадаться, по ее - то внешнему виду. Хотя прозвания не всегда соответствуют именно ему. – Позволь узнать, что же все-таки заставило тебя прыгать через ручей на ни чем не примечательный валун?
Разговор поддерживать она умела плохо и с трудом находила какою-нибудь тему. Конечно, можно было просто вновь свернуться в клубок и оставить юного дракона наедине с самим собой, но никто не гарантирует, что Кидд оставит ее в покое. Так уж пусть лучше будет занят беседой, чем скачет по ее спине.

- Я же говорил, -дракончик прямо засветился от гордости. Как же, такой догадливый и проницательный. Но следующая фраза Тина заставила его вновь спуститься в мир «простых смертных», а потом и вовсе довела до крайней степени удивления.
- Чего? То есть, ты с... ними разговариваешь? – ну вот, опять сомневается. И куда катится Народ, когда его представители, как один, отказываются верить на слово? Нет, конечно, все принимать на веру то же ошибка, но подобная подозрительность… Стоп, стоп, стоп, не суди так категорично! Ты, все- таки не великий знаток психологии, и, тем более, не умеешь читать мысли. Пара побед не значит пока ничего.
- Ну, разговором это назвать довольно сложно. Не знаю даже, как понятнее объяснить. Скорее, я становлюсь ими и могу узнавать все, что они когда- либо видели или слышали. Вот тому мху, который ты топтал недавно, совершенно не нравиться подобное неуважительное отношение,- интересно, что бы было, если бы она прислушивалась к каждой жалобе? Тогда уж легче и вовсе не рождаться, чтобы никому не повредить.
- Просто было интересно, - кажется, в его голосе мелькнуло недовольство. Актиномицес поставила еще одну галочку к запретам «не ходи», «не дыши», «не ешь». Теперь еще и «не говори». Да уж, никому не угодишь. А стоит ли тогда пытаться? - А что, есть претензии?
- О. что ты, почти никаких, кроме потянутой спины, - и нарушенного отдыха. Но последнюю мысль драконица озвучивать не стала. Кидд острый на язык, а припираться с ним настроения нет. Да и все равно она проиграет. – Но, думаю, стоит быть поосторожнее. Не уверена, что другой дракон придет в восторг от твоей выходки. И на расправу они быстрые: сначала кусают, а потом думают.
Ну, вот она начинает кого-то поучать. Драконицы недовольно дернула головой, предупреждая очередную лягушку, что ее морда не место для выступления квакающего хора. Так все, хватит разлеживаться, а то действительно корни пустит. Она неуклюже перевернулась на живот и встала. Подождав, пока с ее шерсти перестанет стекать, она направилась к берегу. Крылья пришлось раскрыть, чтобы те поскорее просохли. Не всегда угадаешь, когда они могут вдруг понадобятся. Так что лучше всегда содержать их в рабочем состоянии: без песка, водорослей, мокрой шерсти и других утяжелителей. И так не пушинка.
-Хотя, ты себя знаешь лучше. Значит, и лучше соображаешь, что тебе следует делать, а чего нет, - сказала она, забираясь на сушу. Занятие это было не слишком-то простым. Камни под лапами оказались скользкими, так и норовили отправить драконицу прохлаждаться дальше.

Драконица как раз выходила на берег, так что не видела, с каким пренебрежением Кидд отнесся к ее способности. Впрочем, если бы даже обратила внимание, все равно не обиделась. Действительно, ее общение с растениями казалось пустяком по сравнению с управлением смерчем или возможность создавать огненные реки.
Почувствовав под лапами мягкую лесную подстилку, Актиномицес расслабилась и задумалась, что делать дальше. Ее уже начала утомлять эта болтовня, она не привыкла так много говорить. Тем более собеседник попался слишком подвижный и наглый.
- Тогда, я пройдусь по нему ещё раз, - и неугомонный. Охота же ему творить пакости.
В это время дракон разбушевался не шутку. Слушая его хвастливые речи про то, чтобы он сотворил с обидчиком, ее невольно пробирал смех. Ну, ну, как же, подрасти немного, тогда посмотрим. Может со своими сверстниками он действительно справился… Хотя, скорее всего, растерял бы весь задор. Храбрость это, конечно хорошо, но не когда она безрассудная.
И тут Тине в голову пришла одна мысль, как остудить немного ее пылкого собрата. Много времени поиски не заняли. Неподалеку от берега нашлась ползучая лоза, достаточно крепкая и гибкая. То, что надо. Драконица улеглась. В такие моменты лучше не доверять тело лапам. Глаза Актиномицес застеклянели, зрачки сузились настолько, что стали просто незаметны. Зато лоза стала неожиданно быстро удлиняться. Ее темно-зеленые плети бесшумно скользили по мху, незаметно приближаясь к задним лапам Кидда. Вот они почти коснулись их. Тут Тина резко мотнула головой и одновременно с ее движением лоза крепко обмотала лапы дракона и скользнула вбок, заставляя гордое дитя огня шлепнуться на землю.
Все произошло очень быстро и самка даже не успела, как следует привыкнуть, что она – лоза. Как только сознание Тины покинуло плети, те сразу потеряли свое змеиное подобие жизни. Только что распустившиеся листья чуть скрутились, словно растение мучила жажда. Но слияние быстро слишком коротким, чтобы окончательно исчерпать силы растения. Так- то оно вполне может себе расти дальше, если найдет себе хорошую опору.
-Только не вздумай рвать. Выпутывайся осторожно, иначе нарвешься на неприятности, - это было сказано таким тоном, что не поймешь, то ли Тина пошутила, то ли говорила серьезно. Правда ее голубые глаза все еще были безжизненными, что говорило о готовности мгновенно опутать всего дракона целиком, так что выпутаться тот без посторонней помощи не сможет.
Ах, да, он что-то спрашивал насчет полета.
-Ну, если ты имеешь ввиду полет, как активное перемещение в воздухе, то ответ нет. Я так летать не умею. Но умею планировать, подчиняясь воздушным потоком. Конечно, не слишком высоко, но чтобы перелететь с холма на холм или через пропасть – хватит.

Она глядела на барахтающегося дракона и размышляла. Да, урок явно ему не на пользу. Уже вроде и не маленький, а все еще не умеет видеть суть. И что же с этим «малышом» делать? Капризное дитятко и не пытается последовать совету, рвется, даже зубы подключил. Есть, конечно, вариант опутать его полностью, лишить движения и поучить уму разуму крапивой. Шкура у него довольно толстая, но вот если по носу – чувствительно.
Нет, это только разозлит его еще больше. Удрученно вздохнув и покачав головой, Тина вновь сосредоточилась на лозе. Ветви недовольно дрогнули, словно осуждая подобное решение и поползли вбок, освобождая дергающиеся лапы. Драконице не хотелось, чтобы Кидд порвал это чудное растение, что так быстро откликнулось на ее зов. Чуть потрепанные ветви отползли к ближайшему дереву и стали обвиваться вокруг ствола. Лоза откликнулась теплой благодарностью и Актиномицес наконец, оставила ее в покое.
От зеленой не укрылось, что молодой дракон раздражен не только унизительным, как ему казалось, падением. В чем дело? Они говорили о полете, и. кажется, ее ответ его весьма разочаровал. Он что, действительно думал, что для дракона крылья – все? Забавный. Знавала она одного своего собрата, который понятие «небо» не воспринимал вообще. Впрочем, если ему казалось, что весь мир – лишь иллюзия, созданная его сознанием, то, что там какое-то воздушное пространство. Ну да ладно. У нас тут отдельно взятый собрат, излишне вспыльчивый и с пунктиком по поводу крыльев.
- Если я не ошибаюсь, и ты так обижаешься на судьбу, что не дала тебе крыльев, то, прошу, перестань закипать, как Инкендо. Вредную природу, даже собственную, всегда можно обхитрить. Нет своих крыльев – возьми чужие. Бредишь полетом –  стоит лишь посетить места большого скопления птиц. Там всегда найдется подходящий аист с золотым клювом. Или орел. Могу даже подсказать, куда тебе следует направиться.
Тина даже встала с земли и направилась прочь. Однако вовсе не для того, чтобы проводить Кидда. Она проголодалась и была не прочь нарыть себе кореньев, или пожевать каких-нибудь ягод. На зверей она не охотилась, да и мясо не любила. Вот  и сейчас она почти сразу остановилась, поддела когтями  мох, достала оттуда корень ландыша, что давно лишился своей верхней части, и, не разжевывая, проглотила. Предложить его Кидду, хотя бы из вежливост, ей на ум не пришло.

Дракон бушевал. Она чувствовала, что еще одно слово – и собрат броситься на нее. Тина оценивающе посмотрела на него. Сложен неплохо, пасть зубастая, да и когти наверняка острые. Есть шипы, но они лишь балласт, направить их четко в цель сложно. Актиномицес старше, но это еще не означает абсолютную победу. Самка была некрупной,  и Кидд в будущем будет намного большее ее. Тем более дух дерева никогда  не была искусна в драке. Ее больше привлекала неподвижность, чем быстрые и плавные движения боя. А потасовки, похоже, не избежать.
Теперь осталось выбрать тактику поведения. Оскорбление приведет к немедленной развязке. Попытка примирения… Хорошо бы, но этот малый воспримет ее как слабость. А Тина уже хорошо уяснила, что показывать слабину губительно. Просто уйти – побег от неприятностей и, опять же, слабость. Так что хочешь, не хочешь, а придется еще немного поучить своего младшего собрата. Но так, чтобы преимущество было на ее стороне. Пусть будет враг, но враг, знающий, что ее следует остерегаться.
Она продолжала неспешно копать мох и поедать найденные там коренья. И в тоже время искала опору. Сразу несколько ветвей найденного ею плюща, стали удлиняться. Но, чтобы это было неожиданностью, плети сразу скользнули под мох и двигались там, незаметные от всех. Актиномицес же присмотрела себе дерево, как раз подходящее, чтобы на него запрыгнуть. Крепкий дуб с низко расположенными ветвями, что отходят от ствола почти под прямым углом. На него она вскарабкается без труда.
Ну что ж, пора ответить на выпады Кидда. Ничего особенного, в отличие от дракона, язык у Тины был не «острый». Но все же ей абсолютно не хотелось применять силу. Оскорбления оставили ее равнодушной. Уж слишком детскими они были. Так что возможная потасовка воспринималась зеленой, как неприятная неизбежность.
- Не ожидала, что ты окажешься таким твердолобым  задирой. Огню простительна вспыльчивость, но только не глупость. Хочешь разорвать меня на кусочки? Ну что ж, приступай. - презрительно и высокомерно.Будет странно, если от этого он не кинется на нее сломя голову.

Он был все ближе и ближе, озлобленный, жаждущий расправы. Актиномицес осталась на месте и даже не шелохнулась, когда дракон начал свой забег. Обернувшись полубоком, так, чтобы Кидд видел: если удастся сбить ее с ног, вмиг доберется до живота. На  покрытой чешуей морде самки застыло презрительно-скучающее выражение. Словно ее противник был не лучше жужжащей мухи, нарушающей ее покой. Внутренне она осталась спокойно, методично рассчитывая расстояние. Десять прыжков, девять. Ну же, еще ближе.
И когда детей земли разделяло лишь три прыжка, драконица вдруг присела на задние лапы и, оттолкнувшись от земли, взвилась в воздух. Она расправила крылья и на какое-то мгновение зависла над противником. А на том самом месте, где ранее стояла Актиномицес, мох вдруг взрыли семь плетей - веревок. Они, словно змей, вцепились в бегущего бескрылого, опутывая в первую очередь лапы. Мгновение – и ноги дракона были спутаны и стянуты вместе.
Тина спланировала на ветви дуба, который она  выбрала для посадки. Дерево под лапами чуть качнулось, но выдержало. Самка аккуратно сложила крылья и только сейчас соизволила обернуться к противнику. Плющ сейчас старательно обвивал ему пасть. Растению тоже не хотелось быть порванным клыками.
Ей было плохо. Лапы дрожали, не желая держать вдруг сильно отяжелевшее тело. Первым порывом было скорее покинуть плющ и полностью слиться с собственным телом. Но нет, малыша надо запеленать, как следует, что бы тому не пришло на ум освободиться слишком быстро. Тине стоило больших трудов сохранить уверенный внешний вид.
В ее взгляде не было ненависти или гордости за долгожданную победу. Стеклянные, чужие, с трудом удерживающие огонек сознания и еще что-то. Но что, не знает даже их хозяйка. Только чувствует потребность затянуть петли не только на лапах, но и на шее. Так легко, и так спокойно будет после. Пища для червей, пища для корней, черный перегной. Пусть и не за одно лето. Пусть костяк распадется не так скоро, они могут подождать. Подумать только, скольким семенам это барахтающееся существо может подарить жизнь. А стоит лишь.
Плети замерли неподвижно. Актиномицес чуть пошатнулась, поспешно отворачиваясь. С дерева слазить не стала, перепрыгнула на другое и стала поспешно удаляться прочь. Пока еще лапы держат, пока всепоглощающий ужас не затуманил сознание. Только сейчас она стала понимать, какая обратная сторона у ее, кажущейся безобидной способности. Надо найти холодный ручей и залечь в воде, вновь стать камнем. Камень ведь не может думать и чувствовать…